Сергей Минцлов - Приключения студентов [Том I]
![Сергей Минцлов - Приключения студентов [Том I]](/uploads/posts/books/22840/22840.jpg)
Сергей Минцлов - Приключения студентов [Том I] краткое содержание
В серии «Polaris» продолжается издание произведений выдающегося библиофила и библиографа, занимательного рассказчика и одаренного прозаика, журналиста и путешественника, археолога и коллекционера С. Р. Минцлова (1870–1933). В новом выпуске серии — исторический авантюрный роман «Приключения студентов».
Сергей
МИНЦЛОВ
ПРИКЛЮЧЕНИЯ
СТУДЕНТОВ
Исторический авантюрный роман
Том I
Минцлов С. Р.
Приключения студентов: Исторический авантюрный роман. Том I. — Б. м.: Salamandra P. V.V., 2016. — 144 c. — (Polaris: Путешествия, приключения, фантастика. Вып. CLXIV).
В серии «Polaris» продолжается издание произведений выдающегося библиофила и библиографа, занимательного рассказчика и одаренного прозаика, журналиста и путешественника, археолога и коллекционера С. Р. Минцлова (1870–1933). В новом выпуске серии — исторический авантюрный роман «Приключения студентов».
© Salamandra P. V.V., подг. текста, оформление, 2016
ПРЕДИСЛОВИЕ
Цель настоящей книги — воскресить перед глазами читателей быт — и только быт — далеких от нас и полных глубокого интереса десятого и одиннадцатого веков по Р. X.
Люди этих времен были охвачены страстью к передвижениям и героями своего романа я избрал — как всегда — незамеченных историей обывателей.
Выдумки, а тем паче преувеличений, в моем романе нет и я наоборот — ради соблюдения верной исторической перспективы и по чисто этическим и религиозным соображениям, многое преуменьшаю.
Но что было — то было: из спетой песни слова не выкинешь!
С. Р. Минцлов.
ГЛАВА I
Звезды ясные, звезды прекрасные Нашептали цветам сказки чудные; Лепестки улыбнулись атласные, Задрожали листы изумрудные.
И цветы, опьяненные росами, Рассказали ветрам сказки нежные И распели их ветры мятежные Над землей, над волной, над утесами.
И теперь, в эти дни многотрудные,
В эти темные ночи ненастные,
Отдаю я вам, звезды прекрасные Ваши сказки задумчиво чудные…
К. Фофанов.Шумит в глубоком провалье горная речка, а где — не видать из–за камней и вершин деревьев; всюду зеленая гуща дубов да елей; что башни встают из нее бурые и красные скалы.
Куда ни глянь — горы, да лес, да небо. Не в примету ни деревни, ни замка. Только на восход солнца, на длинном мысу отвесного уступа, будто чудом взлетевшие на неизмеримую высоту, белеют зубчатые стены и церковь небольшого монастыря; за ним опять пропасть; из стены ее глядят черные впадины семи пещер. С седловины горы, из того места, где к вечеру притыкаются на ночлег облака, стосаженною, снежной полосой клубится и рушится водопад; ниже утесы рассекают его надвое и будто громадный серебряный венец раскидывается по отвесам скал над монастырем по ту сторону бездны.
День жаркий.
Трапеза отошла, монахи разбрелись по кельям; узкий передний двор пустынен. У запертых, обитых толстым железом ворот, на известковой плите, положенной на камни, сладко спит на солнцепеке седобородый привратник в грубой, серой рясе, подпоясанной веревкой; на голове чернеет ермолка, лицо потно и блаженно, рот полуоткрыт, мухи разгуливают по тупому, обветрившемуся носу.
Под лавкой, в тени, раскинулся и похрапывает черный, что ворон, кудлатый пес с пушистым хвостом, полным репейников.
Только одно человеческое существо бодрствует во всем видимом мире — белокурый, статный послушник лет двадцати, стоящий у обрыва; стена с той стороны изгибается по самому краю пропасти и лишь по пояс человеку.
Облокотился юноша на зубец, глаза в даль смотрят, брови сдвинуты, он охвачен думой. Позади узенький садик, обнесенный белой колоннадой крытой галереи; низы ее пылают в ярком огне: то алые полосы маков.
Чудной сон привиделся ночью послушнику!
Будто стоит он на неведомой площадке под звездным небом и вдруг во тьме засветлело пятно. Оно все прояснялось… в синей дымке обрисовался ангел с чуть блиставшими крыльями; будто лунный луч, неслышно встал он рядом и, улыбаясь, протянул светящиеся прозрачные руки. Послушник — совсем маленький, кудрявый мальчик — очутился у плеча его.
Быстро взвились они вверх; внизу, в черноте, слышался шум речки.
— Зачем ты взял меня?.. — спросил послушник.
— Ты же умер!.. — ответил ангел, — я несу твою душу!..
Сердце послушника сжалось от тоски по невысказанному и невыполненному.
— Зачем же я жил?!.. — воскликнул он.
— Узнаешь!.. — прошелестело слово; ангел взмывал все выше и выше, звезды делались крупнее и ярче; далекий, чуть слышный звон овеял уши. Послушник разом, как от толчка, пробудился и сел на своей жесткой постели.
Стояла свежая, темная ночь; монастырские колокола важно звали к полуночнице; по галерее с зажженными факелами в руках, с капюшонами на опущенных головах, вереницею мертвых попарно шли монахи. Послушник присоединился к ним, но и в храме не мог забыть виденье и успокоиться: такой сон, да еще под пятницу неспроста; он предвещал что то… но что?
На веере из высоких заалтарных свеч желтели длинные дымные огоньки; у стен, за гранеными колоннами, и под сводами густилась темень; будто люди, проступали раскрашенные статуи святых и Мадонны; они безмолвствовали, но, казалось, знали все…
Заснул послушник только под утро и, когда солнечные лучи добрались, наконец, до лица его, он схватился с постели: час был уже поздний. Послушник наскоро поплескался под висячим кувшином и поспешил в келью отца Антуана: он помогал ему расписывать орнаментами и миниатюрами молитвенники.
Но отца Антуана еще не было: чуть забрезжил свет, — он ушел в лес за травами для красок.
Солнце стояло за полднем, когда послушник, наконец, завидел внизу сгорбленную, маленькую фигурку, взбиравшуюся по крутой тропинке с большой зеленой вязкой на спине; он поспешил к воротам, распахнул калитку и прямиком, прыжками, стал сбегать на встречу шедшему; за ним во всю прыть пустился черный пес. Из–под ног их посыпалась земля и мелкие камни.
— Дайте вашу связку, о. Антуан!!.. — воскликнул он, достигнув до монаха.
Старик остановился; солнечные лучи бляхами золотили и опестряли рясу; ростом он не доходил и до половины груди послушника.
— Бери, бери, миленький… благослови тебя Бог!.. — запыхавшись и улыбаясь, проговорил он, передавая ношу. Голос его был ласковый и совсем детский; личико и голова казались запушенными серебристым инеем; сквозь него румянели щеки и голубели глаза.
— Пошел, — Жук, пошел!.. — добавил он, отпихивая собаку, радостно лаявшую и прыгавшую ему на грудь.
— Что же вы меня не разбудили, о. Антуан?.. — укорил послушник. — И я бы с вами отправился.
— Да ты очень сладко спал, Марк!.. — ответил старичок,
